( Читать дальше )

 Самый популярный финансовый вопрос сегодня – почем «должен» быть доллар. Еще античные мыслители задавались вопросом о «справедливой цене» товара, а современные экономисты чаще говорят о «равновесной цене». Это понятие полезно как некая точка притяжения для реально наблюдаемой рыночной цены.

Такое равновесное значение мы можем вычислить и для валютного курса, взяв в качестве критерия паритет покупательной способности (ППС).

ППС – это такой курс валют, при котором на одну и ту же сумму денег в странах, выпускающих эти валюты, можно купить одно и то же количество товаров. Под последними чаще всего подразумевается потребительская корзина, т.е. набор наиболее массовых товаров.

Если не удается найти сам паритетный курс, его можно без труда рассчитать по регулярно публикуемым в открытом доступе данным о номинальном ВВП и ВВП по ППС.

Возьмем в Википедии последние доступные данные для России, согласно которым за текущий год эти две величины оцениваются в $1,829 трлн. и $4,365 трлн., соответственно. Оценки сделаны МВФ в апреле этого года. Значит, за основу взят тогдашний курс доллара, среднемесячное значение которого составляло 77,9.

( Читать дальше )

О ней нередко говорят как об одном из наших свойств, дающих Западу возможность нас сильно наказать, если мы, по его мнению, делаем что-то не так.

Насколько эта зависимость критична – нам еще предстоит узнать по мере проведения текущего естественного эксперимента. Пока же мы можем черпать некоторые сведения из истории других стран.

Интересен в этом отношении пример Южной Кореи.

Эта одна из наиболее экономически преуспевших стран. При этом, как известно, торгует она высокотехнологичной продукцией. В ее случае закономерен вопрос: в какой степени своим успехом она обязана купленным у Запада технологиям?

Мансур Олсон цитирует исследование, согласно которому в период 1973-1979 гг. (именно на это время приходится взлет корейской экономики) расходы на приобретаемые технологии составили менее одной тысячной ВВП Южной Кореи. (Там имеются свои нюансы в том, как считать выраженную в расходах зависимость Кореи от иностранных технологий, но при любом счете она оказывается незначительной.)

( Читать дальше )

Вчера получаю от друга «глупый» вопрос: почему Россия не может заместить замороженные долларовые резервы вновь выпущенной рублевой массой? Ведь и то и другое представляет ценность только как средство платежа, в том числе в международных расчетах.

В качестве американской валюты доллары позволяют купить американские же товары, а как валюта резервная они позволяют купить товары и любой другой страны. Соответственно, заморозка долларового счета – это отказ в доступе ко всей доступной через него иностранной товарной массе.

Рубли не могут заместить доллары по той простой причине, что, в отличие от последних, их попросту не примут в качестве средства платежа. Захотел ты, напр., партию машин из Германии или лекарства из Индии – доллары возьмут, а рубли нет.

Такой порядок вещей обычно объясняют наличием международных договоренностей относительно статуса доллара как резервной валюты. Однако это лишь верхушка айсберга. Договоренности чаще всего не создают, а лишь фиксируют давно сложившееся положение вещей, подобно тому как Законы двенадцати таблиц формализовали неписанные правила римского полиса.

Вопрос, поэтому, в том, как сложились такие отношения между странами, что валюту отдельно взятой страны все готовы принимать в качестве средства оплаты.

Этот вопрос я уже подробно обсуждал. Здесь же приведу цитату из Адама Смита, которая может служить в качестве лаконичного ответа:

( Читать дальше )

Итак, то, чем несколько лет грозились, наконец сделано.

Несколько соображений о последствиях введения нефтерубля:

1. Эта мера сопоставима с предыдущей о принудительной продаже экспортерами 80% процентной выручки. Теперь уже 100% валюты, на которую покупается российский газ (и в перспективе другие экспортные товары), будет вымениваться на рубли еще до его покупки. Эффект в отношении рубля понятен – спрос на него растет и он укрепляется, что мы уже видим. (Напомню, кстати, что предупреждал о рискованности сейчас перевода своих сбережений в доллары.)

2. Это облегчение для российских банков, находящихся под санкциями, которые прямо или косвенно будут задействованы в операциях по продаже рубля иностранцам;

3. В долгосрочном плане это, безусловно, удар по долларовой системе. В перспективе на место единого мира с глобальной резервной валютой придет фрагментированный мир с несколькими локальными резервными валютами;

( Читать дальше )

Недавно на семинаре, посвященном роботизации, я познакомился с хозяином фирмы, занятой этой самой роботизацией. Он не промышленный магнат, производящий агрегаты, начиненные электроникой. Он нанимает молодежь, чтобы писать код, выполняющий операции, которые пока выполняют люди.

Молодежь в плане возраста не только физического, но и программистского: этого достаточно для создания их программных продуктов. Ведь они призваны заменить людей на тех задачах, на которых человек работает, как робот, только гораздо хуже.

В масштабах экономики людьми выполняется огромный объем работы, вполне выполнимый с помощью кода, написание которого доступно школьнику. Напр., упомянутый предприниматель в качестве примера привел страховую компанию, где порядка ста человек периодически занималась всякими сверками документов, – ту ли цифру и в том ли месте поставили, – причем для замены людей на этом поприще требовалось написать нехитрую программку. Что они и сделали, отправив попутно ту сотню офисных работников на биржу труда.

( Читать дальше )

Когда рассуждают об ограниченных возможностях экономического роста, обычно имеют ввиду нехватку ресурсов, в которую рано или поздно упрется любая экономика. Впервые эту идею в виде ясной модели развил Дэвид Рикардо, а в наше время эта модель получила математическую формулировку (напр., в статье Л. Пазинетти), в которой четко прописаны допущения модели и строго выведены итоговые взаимосвязи между свойствами экономики и потенциалом ее роста.

Хотя этой модели уже больше двухсот лет, она по-прежнему полезна для понимания условий экономического роста и его продолжительности. Имея ввиду эти условия, мы можем сказать, в каком случае экономика со временем перестанет расти и в каком случае потенциал ее роста оказывается почти неограниченным.

Я кратко изложу допущения и выводы модели Рикардо, затем свяжу ее с более поздними моделями роста и закончу описанием главного свойства экономики, при котором рост рано или поздно останавливается.

( Читать дальше )

Основной чистый результат работы любого государства – это перекладывание денег из одних карманов в другие. Это положение либеральной социальной философии, фактически, разделяют и широкие народные массы, когда выражают чаяния о том, чтобы правитель что-то забрал у богатых и отдал им.

В перераспределении многие видят способ воплощения социальной справедливости, и это требует соответствующей системы. Однако, перераспределительная система, мало того что вредно влияет на стимулы к труду, еще и много теряет по дороге от одного кармана к другому.

Рассмотрим это на простом примере.

Вот типичная история женщины, пытавшейся получить от государства положенное ей по закону:

В 2015 и 2016 годах я много потратила на лечение: сделала операцию на глазах и платно наблюдалась по беременности. А в мае 2017 года решила вернуть с этих сумм налоговый вычет — 18 600 ₽. Я подала документы в ФНС и стала ждать. Но установленные сроки прошли, а денег все не было.

Я сделала больше 60 звонков, написала жалобы в ФНС и Администрацию Президента и сходила в инспекцию. И в декабре 2018 года деньги наконец пришли.

( Читать дальше )

Минфин США предложил ввести глобальную нижнюю планку налога на прибыль корпораций, что целиком согласуется с экономической логикой и современными реалиями.

Эта история лишний раз подчеркивает пользу экономической теории для понимания не только хозяйственной жизни, но и политики. Теория предсказывает, что в случае олигополии – рынка с небольшим количеством продавцов – возможны две основные тенденции, ценовая война или сговор. В первом случае продавцы устанавливают конкурентные цены, оставаясь без прибыли. Во втором же случае они действуют сообща, превращаясь в монополию. Первый случай максимально хорош для потребителей и максимально плох для продавцов, а со втором случаем все наоборот.

Теперь вопрос: в чьих интересах действует государство как продавец, в интересах потребителей или своих собственных?

Само собой, любая идеология объявляет обслуживаемое ею государство народным, но такого рода декларации соотносятся с реальностью примерно так же, как мифология с научной картиной мира. Как и в случае с естественными науками, если мы хотим получить научную картину общества, обращаться нужно к наукам об обществе и экономике, в частности. А экономика смотрит на государство как на фирму, которая поставляет обществу правопорядок и прочие блага в обмен на налоги и которая, при прочих равных, заинтересована в наращивании выручки.

( Читать дальше )

( Читать дальше )